Песнь венчальная. Избранное. Колосок Стара как мир тоска-кручинушка, Так стережет – не престаёт. И в кулачке меня судьбинушка Да так сожмет, да отшвырнёт… Да покачуся алым яблочком По белу свету – спелый сок. Прими меня, моя дубравушка, Прими свой спелый колосок… И, поклонившись свету белому, Я пронесу свою тоску, Забыв надежды неумелые, Я расплету свою косу. Раскинув волосы каштанные, Я приготовлю гребешок. Останусь в поле я нежданная, Как одинокий колосок. И Дева Божия Пречистая Придет вязать из колосков, Затянет песнь свою лучистую, Сама вся в сонме ангелков. Мой колосок положит в снопочек, Что для себя прибережёт, И своих чистых добрых стопочек Найти меня – не сбережёт… – Ты не кручинься, добра девица, Давно я знала о тебе, Давно уже под этим деревцем Твой колосок ждала себе… О заре Живу под Богом и боюсь, За каждый день благодарю, С закатом Господу молюсь, Чтоб утром встретить мне зарю. И спать я утром не люблю – Мне жаль невинный свет зари. Ему я сердце подарю И чувства добрые мои. И так прекрасно на восток Смотреть мне раннею порой, Где птиц небесных голосок Начнёт свой гимн наперебой. Такая в мире тишина! И воздух влажен, чист и свеж, И словно в мире я одна, Смотрю в окно моих надежд. И луч забрезжит, день зажжёт, И тьма растает словно дым, Я вспоминаю: всё пройдёт Под небом вечно голубым. Зажгу лампаду, помолюсь, Что новый день встречаю вновь. И так мне радостно в груди, Такая там живёт любовь… Унесли журавли Назвать имена не пристало, Пусть тайну окутает ночь… Тьма ляжет на двор покрывалом, Чтоб утром мне всё превозмочь… Настанет день завтра весенний, И снова – мой дом и семья… Люблю я тебя, воскресенье, И в храм побегу, как всегда. Я думу свою в своём сердце, Слагая для Бога, несу. Смотря на алтарные дверцы, Молитву Христову творю. Нет, нет… Для меня, без сомнения, Нет выше Господней любви – Любви, что земли притяжение Давно унесли журавли… И если жила бы свободной, То в силу природной любви Невестой бы стала Христовой, Ему посвятила бы дни… Песнь венчальная Обручилась с ветром я в полюшке – Такова моя горька долюшка. И поёт он мне песнь венчальную, Подаёт кольцо обручальное. Тополя – друзья приглашённые, И дубы – сваты посажённые, Ветром захмелев, машут мне листвой: Попрощайся с вольной своей судьбой. И войди в чертоги природные, Где стихии шепчутся водные, Где одеждою всё листвы шелка, Тонкой нежностью – тучки-облака. Попрощалась с миром привычным я, Позабыв о том, что столичная, И умчалась вдаль на лихих конях, Что прислал за мной мой отец-монах… Платье венчальное Я сошью себе платье венчальное – Может быть, и надену когда?.. И не буду больше печальною, Боль-тоску отпущу навсегда… Тонким кружевом, чистой ниткою Разошью подвенечный наряд, И вуалью тонкой – накидкою – Я укрою стыдливый свой взгляд. Я сошью себе платье зелёное, Как природой одета листва, Или желтое-золочёное: Не жена я ещё, не вдова… Ведь хожу ни женою, ни девкою – И при муже, а все же одна… Вроде яркая и приметная, Только грусть в моём сердце видна… Я сошью себе платье венчальное, Разошью его всё жемчугом, Переплавлю я слёзки в хрустальные, Чтоб горели на платье моём. Но коль доля моя изначальная – Не стоять в платье пред алтарём, То наденьте мне платье венчальное, Схороните меня только в нём… Господу петь Господу сердце своё до основы Я посвятить хочу И до того, как буду готова – Горлицей ввысь полечу, Бога хвалить всей душой я б хотела, Славить его и петь, С именем Бога, О, если б сумела – Родиться и умереть… Пустынька души Уйти бы в пустыньку души И спрятаться от всех В безмолвном веянии тиши, Вдали от всех утех… Лишь с Богом только говорить, Молиться и любить, Всех тех, кого не мог простить И что-то позабыть. Укрыться бы от суеты, Мирских бездонных грёз, Уйти бы в пустыньку души, Где бьёт источник слёз… В молитве… Души моменты не понятны, Но наблюдаемые мной, То взрыв поднимет их стократный, То кроет благо и покой… Но мне милей покой молитвы, И чтоб не двигало мне кровь, Но краткосрочны сердца битвы, И так длинна, полна любовь. И если что-то вдруг встревожит И возмутит невольно грудь, Одно моей душе поможет – С молитвой встать и с ней уснуть. В молитве главное хранится – Покойный, тихий, мирный дух. И сердце благостью живится, И звуки неба ловит слух… И ничего на свете бренном Не наполняет так легко, Как лучик ангельского света В молитве сердца твоего… Рождество Христово Днесь рождает Дева Бога! В мир пришёл Христос-малыш, У небесного порога Херувимы собрались. Машут шестеръю крылами И поют так сладко в раз: «Слава! Слава! Небесами Был прославлен этот час!» «Слава Богу!» – слышно всюду, Из небес и из полей. «Слава Богу!» – так ликует Сонм людей и всех зверей. Изменился мир и ново Засиял весь белый свет, И пришел отсчет иного Времени – Христовых лет! Времени, когда спасение Станет нам важней всего! И Христово Воскресение Увенчает Рождество! Мы встречаем праздник славный! И сказать я всем должна: «Поздравляю всех с желанным Днем Христова Рождества!» Богоявление Недалеко от Иерихона Креститель Божий Иоанн, Собрав там множество народа, На покаяние взывал: «Покайтесь, люди! Время близко! Освободитесь от грехов! И в водах Иордана чистых Того омою, кто готов…» И вдруг послушно, умиленно, Молитву Божию творя, Является Господь смиренно – Пробил спасенья час, Земля. Подходит к водам Иордана, Креститель голову склонил, Смутилось сердце Иоанна, Душой он Господа взмолил: «Господь! Да разве мне возможно Крестить хозяина земли И неба? Это непреложно. Мне как-то боязно внутри…» Господь так тихо, чуть отрадно, Сказал Крестителю слова: «Должны исполнить всяку правду – Законом держится земля…» И в кротком духе покаяния Он в воды медленно вошёл, В тот миг на Господа в сиянии Дух в виде голубя сошёл, И глас с небес обетованных Звучал так строго над Землёй: «Сей Сын мой! Сын желанный! Возлюбленный Мой Сын родной! Его велю народам слушать. Во всём последовать Ему. В Его явлении послушном Я Сам сейчас благоволю…» И в страхе, трепете дрожали Все палестинские листы, Нерукотворные скрижали Спускались с Божьей высоты. Затрепетали люди, птицы, Все звери замерли кругом, Произошло явление в лицах Отца и Сына, Духа в Нём, Что в виде белом, голубином, Расправив плавно два крыла, Соединил Отца и Сына, Тому свидетель вся земля! День первого явления миру – Произволенье Божества, Слияние Троицы Единой – Богоявление Торжества! В храме Пойду в Храм помолиться, На службе постою, Чтоб сердцем умилиться У ангелов в строю. Средь ладана Святого Внимая небесам, Живое Божье Слово Я ощущаю там. И в час богослужения Спускается на Храм Нерукотворный тенью Небесный фимиам. И Ангелов присутствие В нём дышит и парит, И душу полнит чувство – Что Бог с ней говорит… Исповедь у распятия Пред распятием Божиим Я стою немея, Совесть душу гложет, И язык робеет… Я смотрю на Бога, Чистого из чистых, Ручки распростёрты, И уже не дышит. В ножки вбиты гвозди, Злым железом слиты, Капли крови – гроздья – Вкруг венца увиты. Глазки уж сомкнуты, Голова на плечи Склонена, согнута, И в устах нет речи. Сколько же страданий! Сколько боли горькой! Сколько испытаний! Унижений сколько! Претерпел Господь мой, Чтоб я так стояла И у аналоя Каялась, рыдала… Ветхозаветное Царь Сирийский занемог, слабея, И послал в Израиль он гонца, Азаила-друга, к Елисею. Елисей пророком был тогда. И, пророка одарив дарами, Азаил вопрос ему задал: Будет ли здоров его хозяин? И ответ покорно ожидал. «Выздоровеет… но умрет» – ответил Елисей, на гостя посмотрев. Взгляд его был далеко не светел, И в очах отчаяние и гнев. Долго он смотрел на Азаила И заплакал горько перед ним. «Что же значат слёзы господина?» – Азаил покорно вопросил. Пристально смотря в глаза посланца, Он ответил тихо и скорбя: «Вижу, сколько горя и несчастья Мой народ претерпит от тебя. Вижу, сколько кровушки прольётся. Будешь скоро Сирии царём, Царство твоё кровью обернётся, Ты пойдёшь войною на мой дом…» Азаил смутился и поплёлся Доложить о встрече пред царём – Царь уж в нетерпении зашёлся, Ждал вестей о здравии своём… Азаил слова пророка Бога: «Будешь здрав», – покорно доложил, А потом он одеялом мокрым Своего царя и удушил… На братской в Лавре В пустыню просится душа, Подальше от мирских забот. И по дороге не спеша Меня Господь к себе ведёт. Небесный монастырский дух В меня неведомо вселил Молитвенных уставов круг, Где Сам Господь мне говорил, Когда на братской, чуть дыша, Стояла утренней порой, Парила в небесах душа И голос неба пел со мной. Когда, крылатками шурша, Монахи начинали день, Вставали стройно, не спеша, И на алтарь ложилась тень… И в длинной стройной череде Лобзали Девы древний лик, И тихо шли в заветной мгле С молитвой тайной напрямик, Чтоб день начать, благодаря, Молясь всем сердцем и душой Игумену родной земли, Творили все поклон земной… В молитве тайной находясь, Спускались снова в темноту И в стенах храма, вновь молясь, Взывали к Господу Христу. Благословляли день земной, Просили мира и добра. О, как прекрасен мир иной, Где есть обетов чистота! Спасибо, братия, что Вы есть, Что молитесь за мир всегда, Что Богу воздаёте часть, Чтоб не настигла мир беда. Что раньше птиц начнёте день, Что не жалеете себя И что крылаток ваших тень У алтаря лежит всегда… Покидая Лавру Какую тайну мне Господь поведал? Какую грань так явно оголил, Что дух мой до сих пор ещё не ведал? И что теперь Господь мне отворил? Что за тоска вселилась в мою душу? Что за могучий, сильный, вечный зов? Что ум, внимая, напряжённо слушал Там, где живёт молитвы дивный слог? На стены Лавры я смотрю, тоскуя, Как будто отдалились небеса. Я что-то потерять сейчас рискую, И Ангелов я слышу голоса. Что спрятано за этими стенами, Доселе не разгаданное мной?.. Там Дух молитвы, к Богу неустанный. Там жизнь на гране смерти… и покой. Покой свободы от природы тленной, Там чистых дум и мыслей институт, Там ходят тихо и благословенно, Там Божии избранники живут. Там Божия рука и провидение, Там ночь нужна, чтобы чествовать Творца. Там места нет безверию и сомнениям, Там любят все небесного Отца. Там дивный древний старец – настоятель, Игумен, русской преданный земле. Там чистых сердцем друг и предстоятель, Там Сергий Преподобный спит во мгле… Там в мантиях и черных одеяниях Монахи – чистой веры голоса – В блаженных и молитвенных стараниях Ждут Господа и смотрят в небеса. Там сила удивительного света Любви и веры, мудрость и всегда Надежда, что восстанем мы из мертвых, И чаяние пришествия Христа. Я покидаю стены древней Лавры… Обратно в мир лежит мой долгий путь, Как будто с головы слагаю лавры, Чтоб голову мне в пепел окунуть… Мамочке О мамочка, моя родная, Тебя я детскою душой, К груди своей прижав, лобзаю, И жду, когда придёшь за мной. Твоей души страданий мрачных И долгих трудных юных дней, Стараний, может, неудачных – Я всё храню в душе моей. Я принимаю без роптания Все дни, прожитые с тобой. И я храню воспоминания, Где благо, радость и покой. Не думай… Всё ушло навеки, За всё тебя благодарю И голову свою на плечи Твои, любимые, склоню… Всё кануло… Я повзрослела И телом и теперь душой, Я чувства лучшие воспела И годы лучшие с тобой… Теперь уж точно. Будь спокойна, Я не нарушу свой завет, Пред Богом я за всё довольна, За всё я славлю Божий след. Все было для меня полезно, Остался в сердце детский сон, И ты в моей душе любезна, Как солнце в небе голубом. И в глубине души убогой Я помню в детской простоте, Как ты всегда молила Бога Все мои беды взять себе… Не каждый так любить способен, И даже если где-то враг Пытался нас с тобой поссорить, Не вышло у него никак… Нас принял Бог. И это точно. Стояли в полной тишине Лишь ты и я во тьме полночной В Святой Израильской Земле. Вдвоём у Гроба мы молились, И это чудо из чудес: Господь нам дал такую милость – Вдвоём быть там, где Он Воскрес… Всю ночь нас принимал у Гроба И все нам тайны открывал, Он нас жалел, судил нестрого, К Себе нас, мама, призывал… А жизнь идёт теперь к финалу, Земля свой продолжает шаг, С тобой мы вместе – Богу Слава! Повержен нынче, мама, враг… Сыну Маленький мой мальчик, Вот и пройден путь… Прожитые годы Мне не возвернуть. Я с тобой за ручку Больше не пойду И твои печали Нет, не отведу. Я твои надежды В жизнь не воплочу, И не быть мне прежней – Больше не хочу. Руку отпускаю, И твержу «Иди…» Должен сам ты, знаю, Жизнь свою пройти. Вырос ты, мой мальчик. Вырос, возмужал И таким серьёзным, Взрослым парнем стал. Будь поосторожней И не ошибись. Жизнь бывает сложной, Но на то и жизнь. Главное – ты веру В сердце пронеси. Я тебя доверю Богу и… прости… Если что попросишь – Отзовусь всегда – Если в сердце осень, Или вдруг беда. Что могу сегодня? Только помолюсь За тебя, мой мальчик, Богу поклонюсь. Чтобы не оставил И во всём помог, Жизнь твою управил Милосердный Бог. Всё. Ступай, сыночек, Но не оступись. Чтоб не оступиться – Господу молись… Я благословляю… Что ещё сказать? Будь благоразумным, Чти отца и мать. Если б стала твоей – завьюжило, Замело б белым снегом мне жизнь. Никогда ты мне не был суженым, И в любви своей не клянись… В теплой памяти не признавайся мне – В нежной дружбе ушедших дней. Если хочешь – просто признайся мне: Как бы жил, если б стала твоей? Стал бы другом надёжным и верным мне? И надолго б хватило тебя? Я ведь хрупкая и, наверное, Ты б сломал как тростинку меня. Вспоминаю картину я грустную… Вспоминая, благодарю Эту взрослую и искусную, Что с тобою встречала зарю… Надломилось сердечко девичье, Убежало прочь от тебя, Стала я из подруги твоей – ничьей И свободной, увы, от тебя… Я б, наверно, любила и мучилась, Да и слёзы тихонько лила. Мне Господь послал долю лучшую, Меня жизнь по-другому вела… Пораскинуты, поразбросаны, Нашим судьбам сойтись не дано. Не томи меня больше вопросами, Всё, что было, – забыто давно… Сон 1997 Пенной чёрною долиной Растянулся океан, Волны плещут гребнем длинным И бегут из разных стран. На волнах вдали качаясь, Гонит ветер на берег Узкий гроб, едва касаясь Тёмных вод, а крышки нет… В том гробу лежит, увита, Мумия, вся в пеленах, Может, кем-то позабыта В необузданных волнах. Может быть, отбилась всуе От большого корабля, И в воде она дрейфует, Океаны бороздя… Приближается ко брегу Вслед движению воды, По приливной силе бега В власти полной тишины. И… О чудо! В этом гробе Факел пламени горит, Слышу голос, будто Бога, Что мне тихо говорит. «Эта мумия носилась По безбрежным по водам, Нынче к берегу прибилась, И смотрю – к моим ногам. Семь иль восемь лет скитаний В волнах хладных и пустых, Только факел покаяния В ней горел и не утих…» Волны бьют о гроб тиснёный, Треплет мумию, как плот, Но в нём факел несклонённый Освещает серость вод. Небо тёмное глумится Ветер гонит тучи в нём… Тут проснулась. За границей Мне привиделся сей сон… И может… если я умру… Накроюсь невзначай могилой, Вы, посмотрев на мир постылый, Поймёте бренность всех вещей: Обид, и ссор, и слов негласных. Вы улыбнётесь – так прекрасна Шла наша жизнь, и так напрасно Мы не ценили наших дней… Так грустно, тленно, бездуховно Всё то, что ценим поголовно, Так мало жили мы свободно В любви и честности своей. О как прекрасны дни общения И ценность каждого мгновения, Когда любви прикосновение Касалось наших тёплых дней… По Парижу Солнце зимнее лучом коснулось Сены, Заблестела мутная вода. День какой-то необыкновенный, По Парижу я иду одна. Бьет в лицо прохладный чистый ветер, Утра мне приятна благодать. Улыбнусь тому, кого я встречу, И продолжу дальше я гулять. Мой маршрут по набережной пенной От Гужона к острову Сите, Слева прохожу дворец надменный, Но не Лувр так нужен нынче мне… Направляюсь к башням Нотр-Дама, Вижу уже в дымке силуэт. Поворот направо – величаво Мне Собор открылся, как портрет. Подхожу я к стенам Нотр-Дама, Трижды православный творю крест, Захожу, вперед иду упрямо, Католических в упор не слышу месс… Углубляюсь за алтарь помпезный, В дальнюю глубинку захожу, Там Венец терновый и священный, Там страдания Бога нахожу… Главная святыня Нотр-Дама Затаилась скромно в уголке Под прозрачным красным покрывалом, Будто в окровавленной реке. Господа венец – Венец терновый, Пересекший столько долгих лет. Чело Бога иглами колол он, Оставляя кровью рваный след… Припаду от встречи, и поплачу, И глубокий положу поклон. Что французы? Ничего не значит, Если удивит кого-то он. Помолюсь я Богу на коленях, Постою, пока мне хватит сил, И скажу «Спасибо!» в умилении, Что к такой святыне допустил… Приветствие в горах Иду тропинкой, снег хрустит Под бутами спортивными, Глаза мне солнышко слепит Весны лучами длинными. Тропинка убрана с утра, Здесь техника припрятана, И силой мощного совка Дорожка вся укатана. Я в гору поднимаю шаг, Идут навстречу праздные. А поприветствовать их – как? Здесь люди ходят разные. Кому «Bonjour!», «Hello!», «GußGott!» И «Ciao!», разумеется. Иду смотрю: вот кто идет? Готовлюсь для приветствия… Кричу: «Hello!», а он: «Bonjour!» – Ну сложно мне гадается! Но коль китайца нахожу, То просто улыбаюсь я…